Юрий Колкер: ИЗ ПЕРЕПИСКИ С НИНОЙ БЕРБЕРОВОЙ, 1983-1986

Юрий Колкер

ПИСЬМА К НИНЕ БЕРБЕРОВОЙ

И ПИСЬМА НИНЫ БЕРБЕРОВОЙ К ЮРИЮ КОЛКЕРУ

(1983-1985)

Нина Николаевна Берберова (1901-1993), писательница, третья жена Ходасевича, откликнулась на выход в Париже подготовленного мною двухтомника Ходасевича письмом ко мне от 30 мая 1983 года. Берберова тогда жила в Принстоне, Нью-Джерси, я — в Ленинграде. Письмо, посланное по цепочке с оказией, ко мне в Ленинград не дошло. Я получил его копию в Иерусалиме, в третьем письме Берберовой, от 25 февраля 1985 года. Что Берберова «в восторге» от моих комментариев к стихам Ходасевича и моего очерка о поэте, я знал еще до начала переписки; для слухов граница к этому времени сделалась вполне проницаемой.

Сперва я очень дорожил этой перепиской и намечавшейся дружбой с Берберовой. Тому, кто вырос в «одной отдельно взятой стране», живой контакт с человеком первой русской эмиграции, с писательницей из России, пусть и не самой замечательной, казался подарком судьбы и только что не чудом. Но вскоре мы оба, и Берберова и я, друг в друге разочаровались. Мне не понравились язык и тон ее писем, ей — в этом невозможно сомневаться — язык и тон моих писем. Взаимопонимания ни в чём не возникло. Я в ту пору готов был верой и правдой служить «великой русской литературе»; я уже отчасти послужил ей моим двухтомником Ходасевича [Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление, очерк жизни и творчества,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83], службу эту признали и оценили многие во многих странах мира; но, во-первых, в солдатском ранце честного служаки обычно покоится маршальский жезл, чего Берберова каким-то образом в толк не брала; во-вторых же и в-главных, даже моя служебная роль, для меня самого временная, переходная, почему-то виделась ей из ее Принстона не столько служебной, сколько сервильной. Рассеянность и забывчивость моей корреспондентки, ее глухота к родному слову, неспособность правильно прочесть мои письма, тоже не способствовали сближению. Наши отношения портились от письма к письму.

К своему третьему письму (от 25 февраля 1985 года) Берберова приложила сборник своих стихов с дарственной надписью «Нина Берберова — Юрию Колкеру». Стихи Берберовой я знал; о них можно говорить, а можно и не говорить. Осенью 1985 года у меня тоже вышла книга стихов, первая в типографском исполнении, обещанная Берберовой ещё на рассвете нашей эпистолярной дружбы. Не послать ее в Принстон я не мог. На титульной странице, в совершенно несвойственном мне тоне, я написал то единственное, что мне оставалось: «Юрий Колкер — Нине Берберовой». Другого выхода не было: у поэта, как у монарха, нет возраста. Берберова усмотрела в этом непочтительность и на письмо не ответила.

Привожу шесть писем Берберовой ко мне (кажется, столько их и было) и три моих ответных письма. Два моих письма к Берберовой отыскать не удалось.

Ю. К.

11 июля 2014,
Боремвуд, Хартфордшир

КАРТА ПЕРЕПИСКИ

НБ 30.05.1983 ответа не было
НБ 15.01.1985 ЮК 01.02.1985
НБ 25.02.1985 ответ ЮК утрачен
НБ 04.04.1985 ответ ЮК утрачен
НБ 17.08.1985 ЮК 17.09.1985
НБ 14.10.1985 ЮК 15.11.1985

 автограф Нины Берберовой: письмо к Юрию Колкеру от 30 мая 1983

[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

30 мая 1983 г.

[Юрию Колкеру
ул. Воинова д. 7 кв. 20
Ленинград, СССР]

Дорогой Юрий Колкер!

Пишу Вам из далекого далека, чтобы сказать, с какой радостью я прочла 2 тома ВХ [Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление, очерк жизни и творчества,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83; издательство La Presse Libre существовало при газете Русская мысль]. Сколько труда, и сколько любви Вы вложили в этот труд! И как умно, внимательно и даже красиво всё получилось. Есть кое-какие неточности, о которых В. А. [Владимир Аллой (1945-2001), в ту пору возглавлявший La Presse Libre] позаботится. Не беспокойтесь и не грустите о них. И я помогу. Вашу книгу будут читать и любить, а через нее и Вас из далекого далека будут любить и помнить.

Обнимаю Вас дружески.

НБ

[Письмо в Ленинград не дошло; копия была получена в Иерусалиме, в письме от Бер­беро­вой, помеченном 25 февраля 1985 года.]


[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Принстон, 15 января 1985

[Юрию Колкеру
88/30 Мерказ-клита Гило Бэт
Гило, Иерусалим 93756, Израиль]

Дорогой Юрий Колкер!

Я узнала, что Вы в Израиле. Не собираетесь ли приехать в США? Что Вы делаете? Учитесь? Преподаете? Работаете? Счастливы? Не очень ли Вам трудно?

Я бы хотела получить от Вас хотя бы небольшое письмо. Дошло ли до Вас то, что я написала Вам в свое время, в Ленинград? Если да, то Вы уже меня немножко знаете.

Пока это все. Напишите мне о Ваших планах. Я часто думаю о Вас.

Дружески —

[подпись: Нина Берберова]
[дальше наклейка с адресом:]
Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540


Юрий Колкер:
88/30 Мерказ Клита Гило Бэт,
Гило, Иерусалим 937565
2 / 01 / [то есть 1 февраля] 1985

Н. Н. Берберовой:
46 Станворс-Лэйн
Принстон, Нью-Джерси 08540

Дорогая Нина Николаевна,

спасибо за Ваше письмо от 15.01.85. Нет, в Ленинграде я ничего от Вас не получал, о чём бесконечно жалею. Не менее драгоценно для меня Ваше внимание и здесь. Ваш адрес был у меня, его дала мне Ида Моисеевна [Наппельбаум] ещё около года тому назад, но я всё не решался написать, не будучи уверен, что Вам это нужно и интересно. Знаю я Вас и без этого утраченного письма, по двум Вашим книгам (Курсив Мой и Железная Женщина), прочитанным (поневоле небрежно) ещё в Ленинграде, где они были даны мне на очень короткий срок. Как видите, Вас читают на родине, и с каким интересом! Курсив Мой мне принесли в котельную, где я тогда работал, с условием вернуть через два дня. После этого, как Вы легко можете вообразить, я не спал две ночи, ибо в книге более 700 страниц, и приходилось ведь ещё делать выписки. Так, на выписках [конечно, на выписках из многих книг, — Ю. К.], и был построен двухтомник [Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление, очерк жизни и творчества,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83]. Мне не принадлежала ни одна из упомянутых мною книг, большинство из них было найдено благодаря счастливой случайности и находилось у меня в руках лишь по нескольку часов или даже минут.

Вы спрашиваете, не собираюсь ли я в США. Конечно, мне хотелось бы побывать там — уже просто для того, чтобы увидеться с Вами. Затем, и центр зарубежной русской литературы находится теперь в Америке, да и большинство моих друзей — по Вашу сторону Атлантики. Но денег на такую поездку у меня пока нет. Я всё ещё не работаю и посещаю курсы иврита. Вообще, в моих планах на будущее имеется некоторая неопределённость. Все мои интересы связаны с русской литературой, я сочиняю стихи с шести лет (с 1952; я родился почти ровно через 60 лет после В. Ф. [Владислава Фелициановича (Ходасевича)]) и при благоприятных условиях о другом бы и не думал. Но при мне хронически больная жена и дочь одиннадцати лет, и, как ни скромны мои личные потребности, мне придётся зарабатывать на жизнь чем-то отличным от литературы. Некогда я получил учёную степень по математической биологии, многие годы работал инженером и программистом — к чему-то подобному, вероятно, и придётся мне вернуться (хотя и очень не хочется). Изрядную часть моей квалификации я потерял, т.к. в 1980-84 работал кочегаром и, одновременно, плотником, а в свободное время занимался сочинительством, в частности, сделал двухтомник [Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление, очерк жизни и творчества,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83]. Так что и на этом пути предстоят трудности.

Вы спрашиваете, счастлив ли я и очень ли мне трудно. Конечно, я счастлив, что вырвался из коммунистического рая, и, конечно, мне очень трудно. Тамошняя жизнь представляется нам как сплошной кошмар. Мы боролись за выезд 10 лет, а в последние годы уже не верили в его возможность — и были почти высланы в июне 1984 [после выхода второго тома двухтомника Ходасевича в Париже (Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. Составление, очерк жизни и творчества, редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83) и написанного мною письма с требованнием свободы репатриации для евреев, — Ю. К.]. Мы никогда не были сионистами, еврейская кровь представлена в нашей семье скудно, и в Израиль нас привело скорее чувство благодарности (например, двухтомник [Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление, очерк жизни и творчества,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83], без преувеличения, сделан на еврейские деньги: без помощи с Запада в 1980-х мы бы голодали) — и чувство ответственности перед оставшимися: в России около ста сорока тысяч отказников, среди них десятки моих друзей. Нет, пожалуй, ещё — изощрённый и отнюдь не погромный антисемитизм сегодняшней интеллигентной оппозиции режиму, так называемого христианского возрождения, — правительственный же антисемитизм я всегда воспринимал как должное. Недостатки Израиля я знал и даже преувеличивал, сильное разочарование мне не грозит. Ностальгии пока не испытываю. Что же касается счастья вообще, то оно (по Шопенгауэру) невозможно после определенного возраста, и я уже давно за этой возрастной чертой. Предвижу, что здесь Вы со мной (и с Шопенгауэром) не согласитесь. Вообще, мне кажется, что я хорошо представляю себе Ваше кредо, жизненное и литературное, и что оно сильно отличается от моего. Это неудивительно — и не страшно. Если наше заочное знакомство сообщило Вам хотя бы половину того уважения и доброжелательности ко мне, которые я испытываю к Вам, ничто не помешает нам стать друзьями (чего я почтительно домогаюсь). Но и в противном случае Вашим должником и читателем остаётся —

[подпись: Юрий Колкер]

P. S. Я надеюсь, что недостатки моей работы (быть может, я знаю их даже лучше, чем Вы) хотя бы частично искупаются в Ваших глазах моей любовью к поэзии В. Ф. [Владислава Фелициановича (Ходасевича)] Его стихи и его судьба сыграли в моей жизни исключительную роль. Литературоведом же я стал более чем неожиданно. Если бы ещё в начале 1981 мне сказали об этом, я бы не поверил. А уже в январе 1983 я отослал в Париж последние поправки к двухтомнику, касавшиеся, в основном, опечаток (они не дошли и не были использованы издателем, что стоило мне немалой крови). Дилетант должен спешить — иначе он становится профессионалом. Но в моём случае спешка была продиктована другим: постоянным ожиданием ареста за моё участие в еврейском правозащитном движении и публикации на Западе.

Письмо это посылаю Вам с оказией — так будет и быстрее, и надёжнее. — Ю. К.


[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Принстон, 25 февраля 85

[Юрию Колкеру
88/30 Мерказ-клита Гило-Бэт
Гило, Иерусалим 93756, Израиль]

Дорогой Юрий Колкер!

Посылаю Вам в этом конверте мою книжку стихов (первую и последнюю) — за 60 лет. Посылаю Вам копию моего письма к Вам, которое я передала (переслала) [Владимиру] Аллою, и которое он Вам старался переправить — так я предполагаю — но у него ничего не вышло. И вместе с этим я посылаю Вам чек [на $100], вместе с пожеланием счастья (т.е. здоровья, тишины и памяти) — примите его просто, как принимаете вот эти мои пожелания, так, как будто я пришла к Вам в гости, и принесла книжку в подарок Вашей дочери, цветок — Вашей жене, и бутылку вина — Вам. Вот и все.

Касательно прихода к Вам в гости, то это могло бы случиться, если не случится война. Что Вы думаете об этом? Будете ли Вы в мае в Иерусалиме? Я что-то смутно придумываю в связи с моей поездкой в Италию — отчасти бизнес, отчасти — отдых: «Некрополь» [книга литературных очерков Владислава Ходасевича] по итальянски выходит с моим предисловием по итальянски, а отдых необходим, потому что я два года работала по 7-9 часов в день семь дней в неделю над своей новой книгой, о которой расскажу Вам когда-нибудь.

Ваше письмо (спасибо Вам за него) очень было мне нужно. Теперь я Вас знаю. Сообщите мне Ваше отчество, иначе выходит как то неловко. Шопенгауера я очень люблю, но слепо ему не следую. Вообще «учителей» живших в прошлом веке, давно взяла под сомнение. Тот ужас, который переживает мир, начавшийся в 1914 г.[,] был бы им непонятен в своих самых тайных корнях. Не исторических корнях, а внутри самого человека, которые человек открыл в себе и показал миру. Дантовский ад может быть найден в телефонной книге.

Черкните мне два слова: очень ли страшное предстоит этой весной? Очень хочется приехать.

Жму Вашу руку,

Н. Б. [Нина Берберова]

[Копия ответного письма Ю. К. не найдена.]


[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Принстон, 4 апреля 1985

[Юрию Колкеру
88/30 Мерказ-клита Гило Бэт
Гило, Иерусалим 93756, Израиль]

Дорогой Юрий Иосифович,

Спасибо за письмо. Буду ждать Вашего следующего в июне. Не выйдет в этом году поездка в Израиль, но в будущем — надеюсь, что смогу это сделать. Только Вы ничего Сегала [Дмитрий Сегаль заведовал кафедрой русской литературы в Еврейском университете в Иерусалиме] не просите, никаких для меня поблажек — не собираюсь жить даром за счет израильских налогоплательщиков! Это не в моем вкусе. А небольшую «лекцию» могу прочесть, если Вам интересно. Но об этом еще рано думать сейчас.

Есть ли у Вас в университетской библиотеке книга David Bethea о Ходасевиче? Это мой большой друг, (профессор американский) написал, и она вышла года два тому назад, и распродалась (неожиданно!) очень хорошо. Посмотрите ее, если она там имеется, если ее там нет, я постараюсь чтобы ее Вам послали. Также я хотела спросить Вас в прошлом еще письме: видели ли Вы первый том «академического» издания ВФХ [Владислава Фелициановича Ходасевича], изд. Ардис? Там — все стихи (переводов не будет). Второй и третий том будут статьи критические (ВСЕ!), четвертый — воспоминания, и пятый — о Пушкине. Над этим монументальным изданием работают два человека, из которых один — мой бывший аспирант, сейчас профессор в Гарварде.

Книга Бетеа, конечно, по английски. Можете ли Вы понимать, читая? Вероятно, да. Впрочем, я знаю, что Вы по горло заняты ивритом, и понимаю, что английский надо отложить.

В Европе постараюсь, чтобы «дела» не задушили «досуг», и буду за «досуг» бороться изо всех сил. Здесь отдохнуть трудно — слишком много всего: дел, людей, телефонов, писем, книг и событий.

Привет Вам —

[подпись: Н. Берберова]

[Копия ответного письма Ю. К. не найдена.]


[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Принстон, 17 августа 85

[Юрию Колкеру
88/30 Мерказ-клита Гило Бэт
Гило, Иерусалим 93756, Израиль]

Неужели Вы настолько рассеяны, что мне приходится задавать Вам один и тот же вопрос: как Ваше отчество? Это уже — в третий раз. [В предыдущем письме (от 4 апреля 1985 года) Берберова обращается ко мне по имени-отчеству, — Ю. К.]

Получила Ваше письмо и буду отвечать кратко, потому что я так занята корректурами (моей книги о масонах), что у меня совершенно нет времени — от 7 утра и до вечера я работаю и мне чрезвычайно трудно отвлекаться.

Я не «ходасевичевед», в США есть четыре, если не пять, ходасевичеведов. На Ваши вопросы ответить может только человек, который писал о творчестве и жизни ВФХ. Я писала о нем воспоминания. Ваша задача в опубликовании документов (в данном случае — переписки ВФХ с Тиняковым) есть задача биографа, и Вам необходимо сделать нужное Вам исследование. Напечатать документ (или документы) может всякий, кто их нашел, самое главное их откомментировать. Это для Вас не может сделать никто. Если бы я была биографом, я бы сделала это для Вас, но я не биограф.

Если Вы хотите потратить время на изучение этого вопроса, то Вам придется написать комментарий — и Вы станете «ходасевичеведом» [не странно ли?! неужто эти письма, мною в итоге напечатанные, важнее моего двухтомника Ходасевича, о котором ещё столь недавно сама же Берберова отзывалась с преувеличенной похвалой; или хотя бы моей большой статьи о Ходасевиче, которую с интересом читают вот уже вторую четверть века? — Ю. К., 2014]. Я сама так занята своими делами, что в данное время никак не могу дать даже малую часть времени этому делу. Даю Вам адрес автора биографии ВФХ, основательной книги (на англ. яз), о кот. были серьезные (восторженные) рецензии не только в обычной прессе, но и в академической. В указателе имен этой книги имени Тинякова нет, из чего я заключаю, что письма к нему ВФХ напечатаны не были.

Я послала Вам привет через Либерзон [израильскую поэтессу Рину Левинзон], кот. мне звонила (накануне своего отъезда!) и жалела, что не смогла меня увидеть!..

Я очень радуюсь тому факту, что Вы теперь, как я слышала, связались с университетом. Преподаете ли Вы или учитесь на диплом?

Напишите мне более подробно о Вашей работе там, т. к. это может Вам в будущем пригодиться.

Знаете ли Вы, что мои архивы до 1950 г. лежат в Гуверовской библиотеке (Калифорния) и там находятся тетради с вырезками всего того, что было напечатано ВФХ между 1922 и 1939 г.г.? Около 20-ти тетрадей. По каталогу, кот. я когда-то сделала, я вижу, что там имеется статья о Тинякове: 1935 г. «Возрождение», №3508. Это значит, что там, где есть комплект газеты, можно ее легко найти. Но есть ли комплект «В.» в Израиле? Вряд ли.

Вот адрес проф. Давида Бетеа:

Prof. David Bethea
Russian Department
University of Wisconsin
Madison, Wisc. 53706

Шлю Вам искренний привет.

[подпись: Н. Берберова]

П. С. Известно ли Вам, что два американских профессора сейчас выпускают академическое издание ВФХ в пяти томах? Если Вы хотите, то Вы можете связаться с ними и дать им напечатать аттестаты и др. документы (но не письма Т-ва [то есть не письма Ходасевича к Тинякову], конечно). Первый том их издания (все стихи) вышел*, второй готов к выпуску. Все, что Вы дадите им, будет конечно, в предисловии отмечено с благодарностью. Ответьте хотя бы на этот вопрос, и я пришлю Вам их адреса. Оба — мои близкие друзья.

* Он должен быть в унив-их библиотеках в Израиле!


[Yuri Kolker:
88/30 Merkaz Klita,
Gilo, Jerusalem 937565]

Иерусалим, 17 сент 85

[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Дорогая Нина Николаевна, я совершенно убежден, что уже сообщал Вам мое отчество [в письме от 4 апреля 1985 года Берберова обращается ко мне по имени-отчеству, — Ю. К.], тем не менее, раз уж Вы настаиваете, вот оно еще раз: я — Юрий Иосифович. Странно также, что Вы лишь допускаете для меня возможность в будущем, в случае опубликования мною вывезенных документов, заслужить имя «ходасевичеведа», ведь уже и в прошлом мною кое-что сделано для этого. Сам я склонен оценивать свой труд скромно, хотя были отзывы людей вполне серьезных и титулованных, способные вскружить голову более легкомысленную, чем моя. У меня есть и важное преимущество перед американскими (и советскими) профессорами: я русский поэт. И в этом своем качестве я сумею и уже сумел сказать о другом русском поэте нечто такое, чего они не скажут.

Да, я слышал о пятитомнике Ходасевича, выходящем в США, — узнал о нем еще в России, после отправки моего первого тома в Париж. Конечно, я хотел бы связаться с издателями и быть им полезным. Но Ваше предложение переслать им документы, мною найденные и вывезенные, кажется мне странным. Вы ведь прекрасно понимаете, чего мне это стоило — найти, сверить и переправить в свободный мир найденное. Ваши друзья, американские профессора, за свой благородный и в высшей степени полезный труд — все же получают жалование, в их распоряжении все мыслимые архивы (в том числе и советские, о которых я не мог и помыслить), я же занимался моим любимым поэтом на свой страх и риск в буквальном смысле этих слов — рискуя свободой (а если иметь ввиду условия содержания советских заключенных и мое здоровье, то и жизнью), в полуголодном Ленинграде, в советских трущобах и кочегарках, на полуподпольном положении. Разве у меня меньше прав на публикацию документов, достанных такой ценой? Не обессудьте, единственное, что я могу сделать в этом смысле — поспешить с их опубликованием. Есть для этого и повод: приближается 100-летие со дня рождения В. Х. [Ходасевича]. Я веду переговоры с несколькими издательствами о возможности напечатания к этому сроку отдельной книгой моего очерка Айдесская Прохлада* [этот проект осуществить не удалось], а в качестве приложения предполагаю дать письма к Тинякову и Ремизову и университетский архив. Кстати, не считаете ли Вы возможным отметить приближающийся юбилей симпозиумом или конференцией?

Вы спрашиваете о моей работе. Я временно пристроен при Иерусалимском университете, в лаборатории биофизики, у меня есть Ph. D. по этой науке. Платит мне университет, но на условии возвращения этих денег министерством абсорбции, — так что это по существу стипендия. Одновременно я учусь на языковых курсах. Конечно, все мое свободное время отдано литературе. В этом месяце, в тутошнем издательстве Лексикон выйдет первая книга моих стихов.

Спасибо за адрес проф. Бетеа, на днях я напишу ему. Спасибо также за важную для меня информацию о Вашем архиве. Понимая, как Вы теперь заняты, не прошу Вас отвечать на это письмо, — хотя и рад буду любому известию от Вас.

Искренне Ваш,

[подпись: Юрий Колкер]

*С исправлениями. Не будь Вы настолько заняты, я решился бы и Вас просить написать для меня Ваши замечания и возражения. — Ю. К.


[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Принстон 14 окт. 85

[Юрию Колкеру
88/30 Мерказ-клита Гило-Бэт
Гило, Иерусалим 93756, Израиль]

Дорогой Юрий Иосифович,

Да, в 1986 г., летом, вероятно в июне, будет конференция по случаю 100 лет рождения ВФХ. И даже — две. Одна — во Франции (и я счастлива, что могила его была приведена в порядок мною и его «почитателями» три года назад), а вторая в США. Во Франции, кроме него будут воскрешены в памяти Гумилев (р. 1886), Кузмин (ум. 1936) и еще один-два менее значительных поэтов.

Конференция в США будет более скромной, и только — его (ВФХ). Я думаю быть на обеих.

Я немножко удивляюсь, что Вы заподозрили меня в некотором посягательстве на Вашу собственность. До сих пор у меня с новоприезжими всегда складывались добрые отношения, и я помогала им советами — прошенными и непрошенными.

Если бы Вы поговорили с Малмстедом и Хьюзом (редакторы пятитомника), то они бы Вам дали хороший совет. И помогли бы Вам.*

Вы пишете, что «любите русскую литературу». Я в этом не сомневаюсь. И о Вашем геройстве в Ленинграде я Вам писала. Но эта любовь не дает Вам автоматически возможность преподавать эту литературу. А когда выйдет Ваш сборник стихов, который я жду с нетерпением, Вы из поэта не сделаетесь профессором. С 1930-х г.г. на Западе литературу преподают, «как химию», т. е. как науку. Я боюсь, что Вы мне не верите, хотя зная Иерусалимских профессоров, Ронена и Флейшмана, и — не лично — Сегала, я думаю, что и в Израиле это так. Кстати, Ронена я знаю 20 лет, он теперь в Анн Арборе, на месте умершего Карла Проффера. Если Вы хотите написать ему, я с удовольствием пришлю Вам его адрес. Ходасевича (и не только его!) он знает замечательно, и пишет о нем.

Хоть я и занята, но сейчас меньше, чем последние три года. Кончила читать корректуры книги, жду верстку. Если Вам кажется, что мне было бы хорошо прочесть Вашу статью о ВФХ, то я конечно прочту ее, для этого у меня будет время. Я не задержу ее и напишу Вам (как Вы выразились) мои «замечания». Но ведь она уже была напечатана во втором томе? Если эта та-же статья, то ее надо исправить, в ней очень много фактических ошибок. Вам вероятно уже об этом говорили (племянница Алданова, замужество Муратовой, «руководители «Современных записок» и т.д.)

Я вот уже 27 лет занимаюсь чтением рукописей: сначала моих аспирантов, потом — профессоров, затем моих коллег, а также — получаю из университетских издательств рукописи, когда они просят рекомендовать их. Без двух «ридеров» (т. е. чтецов) в США никакая книга не выходит.

Будьте здоровы и бодры, впереди, я уверена, все образуется. С дипломом на Западе люди не пропадают. Здесь не забивают гвозди серебряными ложками.

[подпись: Н. Берберова]

* Вы пишете, что хотели бы связаться с издателями Хьюза и Малмстеда. Почему не с ними самими? Кстати, их издатель вероятно Вам небезизвестный Ардис. Он тоже в Анн Арборе.

П. С. Вскрыла конверт, чтобы спросить Вас на всякий случай: знаете ли Вы, что в книжке «Письма Ходасевича к Садовскому» (Ардис. 1983) напечатано кое что, что может Вам пригодиться: о Тинякове и Ходасевиче.


Yuri Kolker:
88/30 Merkaz Klita Gilo B,
Gilo, Jerusalem 937565
15 / 11 / 1985

[Nina Berberova
46 Stanworth Lane
Princeton, NJ 08540]

Дорогая Нина Николаевна,

наша переписка полна недоразумений и взаимного недопонимания, о чем можно только пожалеть. Говоря об издателях пятитомника, я имел в виду как раз Малмстеда и Хьюза, а не Ардис, — и надеялся, что Вы пришлёте мне адрес ученых.

Никогда я не писал Вам, что собираюсь преподавать русскую литературу и делать профессорскую карьеру по этой дисциплине. Русская литература — дело моей жизни, а не моей карьеры. И я лучше пойду подметать улицы — чем соглашусь преподавать литературу, как химию, то есть в одном ряду говорить о великих (Пастернак, Ахматова, Мандельштам, Ходасевич) и ничтожных (Хлебников, Маяковский), самое прикосновение к которым для меня отвратительно. И никогда я не писал Вам, что люблю русскую литературу. Я принадлежу ей — это не одно и то же. Вы же, на приписанных мне Вами словах о моей любви к русской литературе, строите далеко идущие предположения о моём желании преподавать ее, да еще становиться профессором. Можно ли так читать письма?

Вы пишете: «Я немножко удивилась, что Вы заподозрили меня в некотором посягательстве на Вашу собственность». Я этих слов не употреблял, и вряд ли стоило так переворачивать мои слова. Речь шла о передаче вывезенных мною материалов Малмстеду и Хьюзу. Вы предложили мне «связаться с ними и дать им напечатать аттестаты и др. документы» (точная цитата из Вашего письма от 17 авг. 1985), а я лишь просил Вас объяснить мне, почему это должны делать они, а не я. Напрасно также Вы иронизируете по поводу моего «геройства в Ленинграде»; эти слова также весьма далеки от того, как я сам определил в письмах к Вам (и в других документах) мое тамошнее поведение.

Вообще, два Ваших последних письма (от 17.08.85 и от 14.10.85) дышат неоправданной неприязнью ко мне. Я не дал Вам повода для этой неприязни. Перечитайте мои первые письма к Вам — они полны почтительности и благодарности. Мне всегда казалось, что, при всём различии между нами, мы можем и должны дружить и помогать друг другу. В основе такой дружбы может лежать лишь взаимное уважение. Я засвидетельствовал Вам таковое — Вы в ответ пытались меня унизить. Во всяком случае, такое впечатление производят Ваши выпады и уколы.

Возможно, я не понял Вас, как Вы не поняли меня, и в моих словах есть доля мнительности, — буду рад найти подтверждение этому в Вашем ответе. Пока же напоминаю Вам, что я изначально искал не Вашей помощи (которую Вы мне продолжаете обещать), а Вашей дружбы, — и искал бескорыстно.

Если же Вы действительно хотите помочь мне, то мне остаётся лишь повторить просьбу, высказанную мною в предыдущем письме. Да, я переиздаю Айдесскую прохладу [проект осуществить не удалось] из второго тома двухтомника [Владислав Ходасевич. Собрание стихов в двух томах. (Составление, очерк жизни и творчества,) редакция и примечания Юрия Колкера. La Presse Libre, Paris, 1982-83], с поправками и дополнениями, и мне как раз и нужно устранить из нее фактические ошибки. Об этом я и просил Вас. Просил главным образом потому, что сроки у меня сжатые. Но и в таком виде, как есть, с большим количеством фактических ошибок, моя работа представляет интерес для многих (три издательства готовы взяться за мой проект), ибо ее основная ценность — не фактография, но аксеологический (оценочный) подход к жизни и творчеству поэта. Она написана с воодушевлением и страстью — в полную противоположность упомянутому Вами подходу к литературе как к химии.

Я писал проф. Бетеа и получил от него любезный ответ и ряд ценных и важных замечаний. Спасибо за предложение прислать адрес Ронена, в этом нет нужды. Его здесь хорошо помнят. Судя по отзывам, это не тот человек, который пожелает мне помочь… Ардисовские Письма Ходасевича к Садовскому у меня есть.

Как обещал, посылаю Вам только что вышедшую книгу моих стихов. Хронологически она вторая (имеется пока не изданный макет первой книги), фактически — первая. В будущем году исполняется 33 года моему сочинительству.

С наилучшими пожеланиями —

[подпись: Юрий Колкер]


[Ответа не последовало. На упомянутые Берберовой конференции памяти Ходасевича — меня не пригласили, — Ю. К.]

1983-1986,
Princeton, NJ // Иерусалим;
помещено в сеть 16 марта 2010

Юрий Колкер